Демонтаж оборудования на Северодонецкой ГРЭС

Это значило, что немцы скоро будут и у нас. Нужно было остановить станцию. Мы покинули электростанцию к вечеру: ушли с последними частями, прикрывавшими отход наших войск. В нашей небольшой группе до последнего дня был секретарь Ворошиловградского обкома партии по энергетике Г. М. Голянд.

В тот день далеко уйти нам не удалось — грузовая машина, ждавшая нас за Северным Донцом, была разбита прямым попаданием авиабомбы.

В ночь с 11 на 12 июля, пробираясь огородами и перелесками, пешком через несплошную линию фронта мы вышли восточнее в направлении к Ворошиловграду. Лишь к вечеру следующего дня с помощью работников одного из райкомов партии нам с Г. М. Голяндом удалось добраться до Ворошиловграда.

В то время первым секретарем обкома партии был А. И. Гаевой. Он рассказал мне, что положение на фронте тяжелое и Ворошиловград будет оставлен нашими войсками через день — два. Тут же я узнал, что основная донецкая железнодорожная магистраль перерезана немецкими войсками в двух местах — севернее Ворошиловграда у Валуек и южнее его. Для меня это известие было особенно тяжелым, потому что с последним составом, груженным оборудованием, в Сталинград, который казался тогда далеким тылом, были отправлены с Северодонецкой ГРЭС около трехсот семей работников электростанции.

Позднее должны были приехать рабочие, оставшиеся на демонтажных работах, чтобы вместе ехать на Урал и в Сибирь.

Теперь оказалось, что этот состав с людьми уже несколько дней находится на железнодорожной станции Кондрашовка, на участке дороги, отрезанном врагом с обеих сторон. Их надо было во чтобы-то ни стало отправить в тыл, иначе, как бы мы смотрели в глаза людей, которых уговорили эвакуировать свои семьи в Сталинград.

Для отправки в тыл была только одна возможность — перевезти семьи на автомашинах за 40 км на тыловую железную дорогу. Но где взять автомашины?

Допбассэнерго практически уже не действовало, получить машины в областных органах в условиях эвакуации не было возможности.